…Я к состоянью этому привык,
Но ясно выразить его б не мог
Ни ангельский, ни демонский язык…

М. Ю. Лермонтов “1831-го июня 11 дня”.

          Родина… Отечество… Отчизна… Понятия для меня настолько многогранны и интимны, что я до последнего оттягивал этот разговор… Да и что сказать-то?.. Отчизна Духа моего – мой дом – за пределами любых определений и слов; эту загадку можно разгадать лишь в безмолвии… Поэтому помолчу о глобальном, не стану слишком углубляться в философию.

…Везде прекрасен божий свет.
Отечества для сердца нет!..

          Более конкретно могу сказать о Родине, как о земных местах, к которым испытываю привязанность. Таких мест много, о некоторых вы подумаете, читая книгу… Отчизну нашу воспринимаю как живое существо, не идеальное, но родное. Другого не дано, а коль будет другое, служить ему стану с таким же рвением… Моё Отечество – Чистое Сердце. Оно всегда со мной, неотделимо от меня; где б ни был Андрей Николаев, я всегда на Родине. Люблю её и служу, как могу, и наслаждаюсь многоликостью жизни… Что значат время и пространство, когда любишь Жить?!. Кто кроме самого себя запретит мне жить безумным тибетским мудрецом и афонским отшельником-христианином, ленивым учеником и усталым наставником?.. Кто помешает быть белорусским пограничником?.. Разве не прекрасна благородная жизнь русского офицера?!. Неужто недостойно мужчины нестись на лихом коне под знаменем Пророка по горам родного Кавказа, сражаться за его свободу с пришельцами-гяурами?.. Суждено погибнуть – Воля, а жить – так свободным от рабства пред собственными ограничениями, неведением, страхом, болью!

          Не нужно болтать о Родине; давайте жить для неё там, где живём, как бы себе это ни представляли. Господь нам судья; не ошибаются мудрец и мертвец… Из двух зол лучше искренне заблуждаться, чем с апломбом умничать. Я честно признаюсь читателям – моим друзьям: нет у меня полной уверенности в том, что мои мысли, слова, поступки верны. Да и не хочу, вообще, что-либо считать безусловно верным: это бережёт от пристрастия и шаблонности… Придёт назначенный час – обнаружу ошибки, взгрустну, раскаюсь, улыбнусь…

          Слушайте, давайте просто жить, не рассуждать о любви и о Боге, а Любить и быть богами… Только не стоит забывать о том, что рядышком даже мельчайшая букашка – бог, равный нам в достоинстве и праве на жизнь. Иначе мы не боги, а раздутые мыльные пузыри. Чпок! – и нету спеси… Вон, как Командор, царство ему небесное…

Дар ШАМАНА

Я видел тень блаженства; но вполне,
Свободно от людей и от земли…

М. Ю. Лермонтов

          …У него всегда было много приятелей, даже друзей; он был общительный весельчак, “душа компании”, нёс радость и задор, но отдыхать предпочитал наедине с собой. “В разведку” мог бы взять некоторых товарищей, но, по возможности, действовал в одиночку. Возможно, опасался подвести кого-то, боялся, что кто-то станет свидетелем его, Командора, неудачи… О, этот вечный страх потерять в глазах посторонних крохи выстраданного авторитета! Разрушение старательно оберегаемого образа героя нашего времени было равносильно потере чести. Как глупо!.. Как унизительно быть во власти общественных устоев, предрассудков!..

          В последние два месяца произошли разительные перемены: наигранная весёлость в глазах уступила место спокойному ясному взгляду обречённого, усталого человека… Он ходил без цели, в одиночку, словно пытался убежать от Судьбы. Смутная тревога томила Командора; прежде гонимое предчувствие неких перемен, следовало по пятам, как голодный волк за истощённым охотником…

          Никогда ещё гордыня не разгоралась в нём с такой силой. Внешне милый и обходительный, был демоном во плоти. Он предствлял себя этаким прекрасным цветком, белоснежным лотосом среди болотной грязи; презирал кажущуюся серость окружающей жизни и всех “людишек”, толпящихся в этом мраке; вкушал иллюзорную прелесть блеклых красок, раздражённо поглядывая на обитателей чёрно-белого мира; многими поступками пытался доказать свою экстравагантную неповторимость, не зная, что ни одна частичка мира не в состоянии существовать обособленно – гибнет в муках, а что ещё мучительнее – мир не замечает этой смерти…

          Командор считал себя верующим человеком, даже молиться учился. Своими словами: “Господи! Дай мне возможность доказать миру, что я – не такой, как все…”

          Боги откликнулись на молитвы, друзья спустились с небес, подхватили Командора и понесли… понесли… понесли… Некто иной попал в перекрестие Судьбы. Некто иной доказывает теперь людям, что он такой же, как и все, – не хуже, не лучше, – что доступное ему, по силам каждому. Некто иной со смирением принял Жизнь Воина – драгоценный Дар ШАМАНА…

Преображение

…Две жизни в нас до гроба есть,
Есть грозный дух: он чужд уму;
Любовь, надежда, скорбь и месть:
Всё, всё подвержено ему.
Он основал жилище там,
Где можем память сохранять,
И предвещает гибель нам,
Когда уж поздно избегать…

М. Ю. Лермонтов “Отрывок”

19 августа. Яблочный Спас. Преображение Господне.
Рождение Пророка…

          Может это сон?..

          …Их костёр горел на гребне крутого холма, поросшего хвойным лесом. Чуть выше стояли палатки… Было душно… Приближался вечер… Ниже, скрытое лесом, узкой полосой тянулось водохранилище. Оно заметно обмелело с весны. Берега его были черны от истоптанного стадами коров ила.

          Командор решительно не собирался купаться в этой грязи: ему был отвратителен сам вид водоёма. И вдруг: о, ужас! Жутко захотелось искупнуться. Ни с того, ни с сего… Все ребята уже давно обсохли и готовились к ужину, потому никто не изъявил желания составить ему компанию.

          - У тебя что: “крыша” съехала? Тебя ж два часа уламывали. Ужин скоро! Сходи лучше за дровами.

          Он отложил гитару, прикурил от уголька и задумался… Что за дьявольское наваждение!.. Желание окунуться в воду завладело умом, было нестерпимым… Командор вдруг понял, что ему в жизни уже нечего искать… Будто и не было лет, прошедших в безумном поиске счастья. Наконец-то он счастлив!.. От полного блаженства его отделяли только несколько десятков метров хвойного леса и чёрная полоса ила и грязи… Сигарету – в костёр, штормовые брюки и тельняшку – на траву!.. В одних шортах и кроссовках он пошёл вниз… Успел сделать лишь несколько шагов от костра, как его внимание привлекла совершенно обычная шестиметровая ель, такая же, как и все её лесные соседки… Командор направился к ней, не задумываясь. Мысли о купании мгновенно исчезли. Осталась только безумная эйфория… Первая ветка, вторая, третья…

          Дальше – как в ночном сне… Горизонт, широко раскрывшись, слился с небом… Горы Кавказа, доселе далёкие, проявляются в пространстве за лесом… Слева внизу какие-то люди: машут руками, что-то кричат, чего-то боятся… Он смотрит на них глазами парящей птицы… Это его друзья… Почему они так далеко?.. Зачем суетятся?.. Что случилось?.. Землетрясение?.. Нет, – это его качает. В чём дело?.. Кто он?.. Где находится?.. Кавказ?..

          Командор пытается пробиться сквозь негу экстаза и вспомнить хоть что-нибудь… Вроде бы, лез на дерево… Точно! Наваждение мгновенно исчезает. Вместе с ним и неалкогольное эйфорическое опьянение. Он видит, что неистово раскачивается на вытянутых руках и ногах, держась за верхушку, толщиной с мизинец. “Что я делаю?” – мелькнула короткая мысль.

          Ясное осознание катастрофы взрывает Командора неестественным ужасом. В то же мгновение ощущение течения времени меняется. Его взгляд фиксируется на еловой верхушке сантиметрах в десяти ниже судорожно сжатых ладоней. Он только наблюдает: как в этом месте вспыхивает и медленно бежит поперёк тонкого ствола ослепительно яркая “змейка”; как верхушка плавно устремляется ввысь, а “змейка” взрывается светом; как тело, издевательски медленно, заваливается назад, пока ни принимает строго горизонтальное положение; как всё поле зрения поглощается небом – ясным и безбрежным небом…

…И всё прошедшее явилось,
Как тень умершего, ему;
Всё с этих пор переменилось,
Бог весть и как, и почему!..

          Замедление течения времени сменилось стремительным его ускорением. Словно виртуальная реальность, пред Командором промелькнула жизнь со всеми переживаниями, чувствами и эмоциями. В несколько мгновений он пережил неимоверную скорбь и душераздирающую радость, муки ада и райское блаженство… Безграничная любовь и сострадание к каждой мельчайшей жизни стали всем его существом… Он видел женщину с двумя детьми… Они играли на горном лугу. Это было чудесное место, наполненное ирреальной лёгкостью и удивительно яркими, насыщенными красками. Горы имели мягкие очертания, а воздух дышал свежестью и свободой…

          Может это сон?..

          Куда, в какую неведомую даль уносит течение Командора?.. Он пьёт, пьёт и не может утолить жажду – безмерную жажду жизни… Он вновь и вновь припадает губами к окровавленному потоку живой воды, бьётся окровавленным лицом о камни – плоть Отечества своего… Что это? Святое причастие? Кровавая пасха? Кровь… Всё вокруг ирреально красное: красные закаты, красные флаги, красные лица и руки… Ущелье Красных Скал. Красная Речка… Речка Смерти… Валерик… Нет, это уже другие истории, другая жизнь…

          И вдруг – он узнал Себя! Это узнавание было спонтанным и естественным. Была Реальность во всей своей ослепительной и безумной обнажённости. Мир ещё не возник.

          Не было даже понятия о Мире…

          Командор умер!

…И в нём душа запас хранила
Блаженства, муки и страстей.
Он умер. Здесь его могила…

2000 – 2001

К Н***

…И от могилы сей забвенной
Вторично жизнь свою занять…

М. Ю. Лермонтов “Гроб Оссиана”

Я очень рад, что Вы больны:
В заботах жизни, в шуме света
Теряет скоро ум поэта
Свои божественные сны.
Среди различных впечатлений
На мелочь душу разменяв,
Он гибнет жертвой общих мнений…

М. Ю. Лермонтов "Журналист, читатель и писатель"

Когда заложит жизнь вираж крутой,
Мы иногда ведём себя, как дети,
Хоть чувствуем дыханье за спиной,
Пьянящее, посланца бога Смерти.

До первого падения гора
Нам кажется учебным полигоном,
Пока небрежным жестом доктора
Вам ни укажут место перелома.

Подумать на досуге хорошо
Тебе поможет серая палата,
Как жить, чтобы случайно ни нашёл
Твой жизни смысл патологоанатом.

Сны

…Зачем не позже и не ране
Меня природа создала?
К чему Творец меня готовил,
Зачем так грозно прекословил
Надеждам юности моей?..
Добра и зла он дал мне чашу,
Сказав: я жизнь твою украшу,
Ты будешь славен меж людей!..
И я словам его поверил,
И, полный волею страстей,
Я будущность свою измерил
Обширностью души своей…

Я видел сон: прохладный гаснул день…

М. Ю. Лермонтов “Сон”

Ясный сон. Наваждение птицей
Пролетело, ударив крылом.
Снится мне городская больница:
Боль и стены сырые кругом.
В этом сне я ночною дорогой
Ухожу в свой последний путь.
День прошёл, и машиной “Скорой”
Уезжаю домой… Забудь.

Не смотри, что от боли пьян.
Обними меня, обними!
Ты ладонь мою к сердцу прижми,
Мы с тобою близки и впрямь.
Хоть с ногами я как без ног,
Не жалей же меня, не жалей!
За другого бокал свой налей,
Пусть меня охраняет Бог!

Снится мне: неба ясная просинь;
Скальный гребень уносит нас ввысь;
Под ногами предательски осыпь
Уплывает – дружище, держись!..
Не во сне день и ночь я тоскую
По вершинам, которых нет.
Не во сне – наяву воюю.
И зачем, знаю я ответ.

Не гаси ты мою свечу,
Помолчи со мной, помолчи!
Пока сердце в грудине стучит,
По счетам я с лихвой плачу.
Я не сделал всего, что мог.
Не жалей же меня, не жалей!
За ушедших бокал свой налей,
А меня охраняет Бог!

1999 – 2001

Ноша Воина

…Тогда для поприща готовый
Я дерзко вник в сердца людей
Сквозь непонятные покровы
Приличий светских и страстей.

М. Ю. Лермонтов

Плебейство мира скоро ль в нас умрёт?
Презренье, лицемерие и зависть
Из всех щелей и дыр сквозят; ненависть,
Глядишь, вот-вот на части разорвёт!

Вздыхая смрадно из телес-гробов,
Мы над Любовью суд вершить посмели,
И что ж: вершили… Грош – любви плебеев
Цена. И гимн наш – стон и плач рабов.

Я не могу закрыться: может быть,
Я должен всё прочувствовать, увидеть
Плебейство мира, чашу горя выпить,
Чтоб мир моего плебейства победить,

Чтобы Любовь и Мужество воспеть,
Влюбиться в бой, в лицо смеяться боли.
Я должен всё пройти, презрев устои,
И нашу Жизнь воспеть, и нашу Смерть!

Ноябрь 2000 – февраль 2001

Поэт

…Коль небо вздумает послать
Ему изгнанье, заточенье
Иль даже долгую болезнь:
Тотчас в его уединенье
Раздастся сладостная песнь!..

М. Ю. Лермонтов “Журналист, читатель и писатель”

…Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы…

М. Ю. Лермонтов “Поэт”

Поэт за многое в ответе,
Поэту многое дано,
Поэт крещён Рекою Смерти
И Духом Жизни! Всё равно
Бездумно он растратил силы
В погоне страстной за строкой,
За мыслью иллюзорной, милой
Его уму. А где покой
Душе, что зеркалом искрится
Сквозь пыль обманчивых страстей.
Как в сладком сне мелькают лица
В безжалостном мельканье дней.

Поэт – безудержный романтик.
Поэт – занудный реалист.
Поэт – свободен, но оплатит
Годами жизни каждый лист.
Слабеет тело и дыханье
В груди всё тише с каждым днём.
Награда ты иль наказанье,
Строки гармония? Но в нём
Растут цветы благоговенья
Пред распустившейся Судьбой
Во всей красе, в красе Творенья,
Пред Богом, Небом и Землёй!

15 апреля 2000 года

День Победы

          “…Что “вынуждает” человека писать песни, стихи в ситуациях, далёких от спокойного созерцания красот Вселенной? Может быть, какая-то особенная чистота: чистота помыслов, стремлений, беспричинная, бескорыстная чистота души?!.”

Виктор Чупраков

Удастся ль мне дойти до Дня Победы
В тяжёлой необъявленной войне,
Прикончить лень, свои, чужие беды
И отдохнуть в покое, в тишине?

Смогу ль в боях привычкам не поддаться
Отчаянью, соблазнам и судьбе?
Смогу ль отважно, до конца сражаться
С врагом? Смогу ль не изменить себе?

Смогу ль моей измученной Отчизне
Самозабвенно, преданно служить
И жизнь свою отдать во имя Жизни,
Чтоб жили те, кому досталось жить?

Пускай за мной идут четыре следа:
Отвага, Честь, Поэзия, Любовь!
Пусть станет светлым праздником Победы
Мой каждый день победы над собой!

9 мая 2000 года

Это и другие произведения автора также можно отыскать со страницы литературного и песенного творчества. Там же вы найдёте работы других авторов.

             © WebMaster 2001-2003 Андрей Николаев