“Во славу
Родины”, 25 мая 2001 года
Светлана
Валентиновна листает
фотоальбом. Со страницы на
меня взирает черноглазый
мальчуган с ложкой манной
каши в руке. А вот малыш уже
гоняет голубей.
- Здесь Андрею
годик, – улыбается мать. –
Только ходить научился.
Серёжа, брат его, на ноги
позже встал…
Сергей в семье
младший. Но четырёхлетняя
разница в возрасте никогда
не мешала их настоящей
дружбе.
Годы,
спрессованные в
фотографиях, мелькают,
словно птицы. На стол
ложится россыпь свежих
снимков. На одном из них
Андрея бережно держит на
руках младший брат. Одна
пара крепких ног на двоих…
Попытавшись
перевести тему разговора,
Андрей попросил подать
дискету, придвинулся
поближе к компьютеру.
Отогнав назойливого кота
Барсика, Светлана
Валентиновна присела
рядом с ним на кровать и в
задумчивости произнесла:
- Когда Андрей
маленький был, болел часто
– ожог сильный, воспаление
лёгких, другие хвори.
Казалось, все недуги в
детстве оставит. Ан, нет…
“Лучше
гор могут быть только
горы…”
Беда обрушилась на
эту семью внезапно. Шесть
лет назад, после
спинно-мозговой травмы, в 22
года Андрей Николаев
практически лишился
движения. Впрочем, слово
“практически” в данном
случае относительно. Если
бы не кое-как шевелящиеся
челюсти, то обойтись можно
было бы и без него.
Сначала парень
даже не понял, что
произошло. Пока врачи
колдовали над ним, Андрей
уже был на “маршруте” –
мечтал о поездке в Карпаты.
Только через 4,5 месяца,
выписавшись из больницы,
осознал – на своих ногах
ходить доведётся не скоро.
И жизнь перевернулась в
одно мгновение. Два месяца
Андрея не покидала
навязчивая мысль –
покончить с собой.
Воплотить её просто не мог
физически. Да и родные,
близкие, друзья постоянно
находились рядом. Но
вскоре какие-то внутренние
силы воспротивились
смерти, и очень захотелось
жить.
- Ведь это было то, о
чём я мечтал, –
рассказывает мой
собеседник. – Вот они,
испытания! Наконец, я мог
себя проявить. Надо Жить
там, где жить невозможно!
Жить так, чтобы Горящего
Сердца Огнём зажигать на
жизнь окружающих! Жить не
ради преходящих
обывательских
удовольствий! Жить не для
преходящей великой идеи!
Просто жить и находить
удовольствие в том, что
прожил ещё мгновение!
Любить во мраке войны!
Сражаться с инертностью,
леностью, застоем!
Сражаться за движение и в
пылу смертоносной битвы
найти душевный покой,
отдать себя вдохновенному
потоку жизни; отдаться ему
полностью, без остатка. И
без сожаления!
В юности у Андрея
было три мечты: покорять
горы, служить на границе и
прыгнуть с парашютом. Для
воплощения одной из них,
после восьмого класса он
пришёл в
военно-патриотический
клуб юного десантника
“Каскад”. Увлечённо играл
на гитаре, занимался
рукопашным боем, и с
нетерпением ожидал того
момента, когда окажется
один на один с небесной
синевой. Но врачи
“зарезали” по зрению.
Сегодня Андрей сожалеет,
что тогда не хватило
мужества сражаться.
Обиделся. Ушёл из клуба.
Через некоторое время
вновь вернулся в
“Каскад”, но занимался
уже без особого
энтузиазма.
Поступив после
школы в Белорусский
госуниверситет, сразу же
записался в клуб туристов
и альпинистов “Эхо”.
После первого семестра с
БГУ пришлось распрощаться.
- Не было
собранности, – улыбается
Андрей. – Студенты
умудрялись и гулять, и
учиться. Я успевал – лишь
первое.
Возможно, кому-то
покажется странным, но
парень мечтал о военной
службе. Родители настояли
на поступлении в
Белорусский
политехнический институт.
Андрей к экзаменам не
готовился, собирался их
завалить. Но в вуз…
поступил. А когда, наконец,
понял, что это – не его
дело, отправился с
документами в военкомат.
Работники
комиссариата отнеслись к
сомнительному визитёру с
недоверием: бросить
престижный столичный вуз
ради армейской службы?..
Подключили к обследованию
психолога… Пока выносился
вердикт “к военной службе
годен”, набор в
пограничники уже
окончился. Определили в
артиллерию.
В то время
“горячие точки” на
Кавказе вспыхивали одна за
другой. Молодых солдат
формировали в команды и
направляли гасить пламень
национальных страстей. Но
рапорт курсанта Николаева
почему-то оставался без
внимания. Комбат майор
Попов, по-видимому, хотел
уберечь парня – слишком
искренне желал он попасть
в воюющий регион. А такие,
как известно, долго не
живут. В очередной раз,
выгнав назойливого
солдата из канцелярии,
офицер пообещал “устроить
его на Камчатку”. Но
Андрей не унимался. Как-то,
во время несения службы в
наряде, за несколько
булочек и бутылку кефира
отпросился у сержанта в
чайную. Сам тем временем
направился в штаб к
командиру части
жаловаться, мол не дают
выполнить
интернациональный долг.
Полковник, выслушав
пламенную речь
комсомольца, похвалил за
сознательность, взял
рапорт и пожал воину руку.
Едва дверь за Андреем
закрылась, командир поднял
трубку телефона и отчитал
комбата за то, что его
подчинённые слишком
вольно разгуливают по
кабинетам начальников. В
результате
несостоявшемуся
интернационалисту
объявили три наряда вне
очереди. Но рапорты он
писал и позже, во время
службы в Украине и
Приднестровье.
Однажды реальная
возможность отправиться к
южным рубежам некогда
необъятной и могучей
всё-таки появилась. Со всей
части собрали тогда
“залётчиков” и
предложили поближе
познакомиться с
предгорьями Кавказского
хребта. В противном случае,
обещали дать постоянную
прописку на гауптвахте
равнодушным к диковинным
пейзажам. Прознав об
инициативе командиров,
проситься в эту группу
Андрей не стал –
патриотизмом тут и не
пахло.
Но мечта о горах и
пограничной форме не
отпускала. Тогда Андрей
решил поступить в школу
прапорщиков, посчитав, что
после её окончания будет
легче перевестись в
пограничное ведомство.
Когда встал вопрос об
отказе в направлении на
учёбу в родной Минск,
парень отметил, что город
принципиального значения
не имеет, и оказался в
посёлке Гарболово,
севернее Санкт-Петербурга.
Зарекомендовал там себя
неплохо, но вскоре ему ясно
дали понять, что идея о
переводе в другую
структуру бессмысленна.
После “залёта” со школой
прапорщиков курсант решил
расстаться… Из армии
уволился младшим
сержантом.
…Андрей берёт в
руки двухкилограммовую
гантель, разминает мышцы и,
пристально взглянув мне в
глаза, говорит:
- Я лежал в траве,
тупо глядя в небо, и плакал,
когда наши ребята погоны
прапоров получали. Сглупил
я тогда, сдался. Ведь и
перевода в погранвойска
добиться можно было, и в
южные горы попасть. Уже
потом хотел призваться на
сверхсрочную, приходил в
военкомат, просился на
таджикско-афганскую
границу. В суверенной
Беларуси получить такое
направление официально
оказалось невозможным.
Устроился на завод
формовщиком
железобетонных изделий;
зарабатывал неплохо, копил
деньги для того, чтобы
отправиться в Таджикистан
самостоятельно. Думал:
авось, погранцы не выгонят.
Конечно, легионерство было
проявлением
несерьёзности. Только
сейчас это понимаешь. А
вскоре случилась травма…
Возьму
твою боль
Лишившись
движения, Андрею многое
пришлось учиться делать
заново. Сначала
разрабатывал мышцы жгутом.
Потом перешёл к гантелям,
грифу от штанги…
- Я не считаю себя
примером в физической
реабилитации, –
оговорился парень. – У
меня есть немало друзей,
кто немалого добился в
этом направлении. Но я
чувствую себя счастливым.
Могу делать то, о чём так
долго мечтал. И это
получается – благодаря
родным, близким, друзьям…
Сегодня Андрею
Николаеву приходят письма
не только со всей Беларуси,
но и с таджикских гор, из
Чечни, от воинов
пограничного сторожевого
корабля “Мiнск”… Он
понял, что нужен десяткам,
сотням пацанов, которые с
оружием в руках ежедневно
рискуют жизнями в
“горячих точках”. Он
высылает им сборник своих
стихов “Будем Жить,
браток!”, год назад
увидевший свет, благодаря
издательству
“Технопринт”. Нашлись
добрые люди, которые
выкупили часть книг для
благотворительной
деятельности автора. Часть
тиража подарило
издательство. Сейчас оно
за свои средства готовит к
выходу ещё одну книгу
Андрея Николаева.
Вот строки из неё:
“Я радуюсь тому, что умею
мечтать!.. Я счастлив от
того, что живу в это время и
в этой стране, на стыке
веков, тысячелетий, эпох.
Есть поговорка: “Хорошо
там, где нас нет”. На мой
взгляд, хорошо там, где мы
ЕСТЬ… Я не прошу судьбы
иной, нежели та, что
дарована. Я радуюсь,
благодарен Судьбе и Богу,
себе и окружающим. За то,
что могу жить и дарить свет
себе и кому-то, мечтать и
осуществлять свои мечты;
жить в безумстве, блистая
умом, жить для себя и для
кого-то. Просто – Жить!..”
Своё первое письмо
на грузино-абхазскую
границу он написал спустя
два года после травмы.
Точнее, писал не он (сам ещё
не умел), а подруга Марина.
Поздравил ребят с Днём
пограничника. Обратный
адрес указал Маринин –
свой почтовый ящик был
поломан. Когда, спустя
несколько месяцев, девушка
позвонила Андрею и
сообщила, что держит в руке
конверт с далёкой заставы
Аибга, парень не удержался
и попросил тут же прочесть.
После того, как голос на
том конце провода умолк,
слёзы ещё долго катились
по щекам Андрея.
Он понял, что надо
во что бы то ни стало
научиться держать ручку.
Поначалу прибинтовывал её
и обеими руками выводил на
бумаге закорючки. Буквы
плясали, разобрать слова
было невозможно. В
бессильной злобе, Андрей
отбрасывал лист в сторону,
но потом вновь и вновь
брался за начатое. Только
через два года смог
обходиться без бинтов. А
шесть месяцев тренировок
привели к тому, что почерк
стал разборчивее, но на
каждое письмо
пограничникам уходило
недели две. О чём писал?
Рассказывал о себе, дарил
ребятам стихи, старался
поддержать их в минуты
испытаний. Когда получал
редкие ответы, ощущал своё
незримое присутствие
среди друзей. Но всё-таки
сомневался: нужны ли его
письма там, в окопах, в
госпиталях, израненным
душой и телом мальчишкам.
18 апреля 1998 года
Андрей Николаев запомнит
навсегда. “Сегодня
получили письмо.
Потрясены! Спасибо!
Держись! Мы с тобой! Бойцы
спецподразделения,” –
гласила лаконичная
телеграмма из Московского
погранотряда. Это был
первый отклик из “горячей
точки”
таджикско-афганской
границы. Знак Судьбы,
подаренный в то время,
когда в душу парня уже
закрадывалось сомнение,
что задуманное им кому-то
нужно. Именно тогда Андрей
укрепился в намерении
писать снова и снова, не
ожидая ответа – награды за
труд. Как не ожидает её,
награды, настоящий воин,
уходя в бой, полагаясь на
Бога, Судьбу, Удачу и
собственные силы.
- Это не честно, –
заметил Андрей, – помогать
тем, с кем хотел бы
разделить судьбу, думая не
о самоотверженном
служении, а о банальной
переписке, ожидать некой
поддержки от тех, кто в
грязи, холоде и голоде. Я, в
отличие от них, дома, в
тепле, сыт и изнежен.
Мечтал о границе, – вот
она, служба, – пиши!
Письма
издалека
Но ответы
приходили. Ребята
рассказвали о себе, своих
семьях, любимых девчонках,
друзьях-товарищах,
погибших и живых.
- …Я постоянно
возвращаюсь в памяти к
тому времени, вспоминаю
товарищей, с которыми
провёл самый достойный
отрезок моей жизни. Порой
стонешь от бессилия, что
домой вернулись не все, –
написал старший помощник
командира ПСКР “Мiнск”
капитан 3 ранга Михаил
Титов. – Только когда
теряешь друзей, начинаешь
понимать величину этой
потери, к сожалению,
необратимой…
- …Знаю точно:
стихи у нас пишет, пусть
втайне от всех, каждый
пятый. Некоторые пытаются
печататься, другие читают
свои творения только
звёздам, да и то шёпотом, –
поделился командир
Итумкалинского
погранотряда, охраняющего
чеченский участок границы,
полковник Виктор Чупраков.
– Иногда военных называют
рабочими войны, а как
назвать женщин,
согласившихся поменять
домашний уют, тепло очага,
на палаточно-лесное
существование?! Где взять
слова, чтобы рассказать о
сострадании в глазах Ольги
и Наташи, Тани и Оксаны, об
их улыбке, о красоте?..
- ...Ещё
относительно
добровольцев, – пишет из
Таджикистана капитан
Виктор Летов. – По закону,
в РТ откомандировывали
только по собственному
желанию. Поэтому у меня в
подчинении были особые
люди. Учёные-этнологи
такую категорию называют
пассионариями – это те, у
которых жизненная энергия
выше инстинкта
самосохранения. Это они в
качестве рядовых
исполнителей делают
длинную историю, рискуя
собой, реализуют в жизнь
решения политиков. Служить
с такими бойцами трудно и,
одновременно, интересно.
Приятно быть в кругу
отчаянных и храбрых ребят.
Чтобы такими управлять,
мало иметь
соответствующие должности
и звания. У них надо ещё
завоевать и личный
авторитет. В мангруппе мне
они, конечно, попортили
много нервов. Иногда чтобы
удержать всех этих
головорезов в
дисциплинарных рамках,
приходилось прибегать к
рукоприкладству. Вплоть до
того, что чесать их рёбра
черенком от лопаты. Но в
трудный момент на них
можно было всегда
положиться. К чему это
говорю? Я чувствую, что и
ты, Андрей, относишься к
той же категории. То, что
тебе из-за травмы не
удалось пробраться в
Таджикистан, не должно
тебя расстраивать. Это –
воля судьбы. Не получи ты
эту травму, вполне
возможно, что мог вообще
погибнуть. Ведь служить
меньше чем в ДШМГ –
десантно-штурмовой
мангруппе – ты вряд ли бы
согласился. А в таких
боевых подразделениях
потери были достаточно
большие. Поэтому, вне
всяких сомнений, твоя
жизненная задача
предопределена была
Высшими силами. Твой долг
– воевать не автоматом, а
ручкой, что у тебя, как я
убедился, получается очень
здорово… {1}
А вот отрывок из
письма медсестры Марины
Сёма из далёкого Магадана:
- Спасибо, Андрюшка!
Благодарю тебя за то, что
ты есть; за то, что ты
веришь. Твои письма
вытаскивают наружу всё
невысказанное и
заледеневшее внутри. Милый
братишка, ты творишь
Великое дело, ты лечишь
Души, а это уже –
Богосотворчество, это –
Свет и Радость Мира. Мы все
приходим в этот мир, чтобы
научиться Любви – Любить
без меры, без предела:
чтобы самому стать
источником Любви и дарить
её людям. И ты, Андрюшка,
уже стал родником Любви,
Веры, Надежды для миллиона
человеческих душ. Слышал
ли ты, как бьётся сердце у
берёзы, как говорят
муравьи и дышит земля? Я
слышала – и это счастье
дарю всем, кого Люблю.
Спасибо тебе, Андрюшка за
моё, и не только моё,
возрождение…
Вообще, у Андрея
Николаева немало друзей в
Магадане. Живёт там
кавалер двух Орденов
Мужества старший
лейтенант Дмитрий Матвеев.
В составе Магаданского
СОБРа он дважды был в
Чечне. За несколько дней до
окончания второй
командировки получил
пулевое ранение в шею.
Парализован. Андрей
посвятил другу
стихотворение
“Трёхсотый”, общается с
ним посредством
электронной почты.
(Впрочем, все свои письма
Андрей может набирать
сегодня на компьютере, но
считает: написанные рукой
каракули, всё ж таки
теплее. – прим. авт.)
Хорошие отношения
налажены с журналисткой
областного Магаданского
радио Евгенией Ильенковой,
которая использует стихи
Андрея Николаева в своих
программах, часто
перезванивается с ним. {2}
Разумеется,
приходят Андрею послания и
с Беларуси. Даже из
колонии. В арсенале
Николаева тугие пачки
писем, которые он бережно
хранит, и расстаться с
которыми считает
кощунством.
- Ведь люди
вкладывают в эти листки
бумаги частицы себя, –
убеждён парень. – И
авторов их я помню, только
пишу им теперь весьма
редко – за недостатком
времени и сил. А трепетное
отношение к письмам у меня
было всегда. Даже во время
службы в армии,
договаривался хранить их в
каптёрке за определённую
мзду… Да ты хоть на форму
мою посмотри! – внезапно
спохватился Андрей.
Действительно, в
шкафу на вешалке висел
аккуратно выглаженный
пограничный камуфляж. На
груди – знак Хорогского
погранотряда за номером 227,
присланный с
таджикско-афганской
границы. Для А.Николаева
это – две награды: от
белорусских и российских
пограничников. Кстати,
разрешение на ношение
пограничной формы одежды и
знаков отличия младшего
сержанта Погранвойск
Беларуси Андрей получил
5.10.2000-го от Начальника
Пограничного Комитета
Республики Беларусь –
Командующего
Погранвойсками
генерал-лейтенанта
Александра Павловского.
Сегодня Андрей
Николаев считает, что две
мечты – о горах и
пограничной службе –
отчасти воплощены им,
благодаря письмам и
книгам. Но осталась ещё
одна – мечта о небе. Андрей
всерьёз намерен прыгнуть с
парашютом в тандеме с
опытным инструктором,
посвятив свой шаг Богу и
парням в зелёных беретах.
Прыжок, приуроченный ко
Дню пограничника, намечен
на завтра. Такого в
белорусском небе не было
никогда.
- Писать об этом ещё
рано, – замечает парень, –
мечту надо сперва
осуществить.
Светлана
Валентиновна, потерявшая
надежду отговорить сына,
провожая меня к двери,
попросила о том же, но с
материнским резоном:
- Не надо раньше
времени – примета плохая.
А в Андрюшке вся моя
жизнь…
Я пообещал, что
напишу о прыжке лишь после
того, как купол парашюта
раскроется над головой её
сына. Но сделаю это
обязательно! {3}
Майор Александр
МАКАРОВ
Примечания:
{1}
Цитаты из письма
посткорра газеты “Граница
России” в Таджикистане не
было в данной статье, так
как знакомство наше
состоялось через два
месяца. Однако, мне очень
хочется, чтобы имя моего
друга осталось в этой
книге.
{2}
Ильенков Александр
– майор-пограничник, друг
автора. В 1993-ем и 1997-ом
годах проходил службу в
Республике Таджикистан, в
Московском и Ишкашимском
погранотрядах. Служил и на
Камчатке. Сейчас – в
Магаданском отряде. Евгения
Ильенкова –
журналист Магаданского
областного радио, редактор
и ведущая радиожурнала о
пограничниках “Личный
состав”, одна из
победителей
общероссийского конкурса
военных теле- и
радиопрограмм “Щит
России” за 2001 год,
соредактор книги
А.Николаева “Дар ШАМАНА”.
{3}
Прыжок состоялся
в субботу 26 мая 2001 года на
базе Минского
Центрального Аэроклуба.
Огромнейшая благодарность
мс Катерине Мозаковой и
мсмк Юрию Стефановичу за
их титанические усилия по
продвижению проекта.
Спасибо за консультации
президенту Каунасского АК
Кейстутису Станиулису.
© WebMaster
2001-2003 Андрей
Николаев
|
